Приказ касался прежде всего войск КОВО. Коль ЧП случилось на его территории, то и разряжали обстановку на границе именно здесь, в округе. Но о происшествии были извещены все западные округа. Отвод производился и в ЗапОВО. Вспомним, слушатель военно-инженерной академии А. К. Ужинский, прибывший накануне в Гродненский укрепрайон, оказался там свидетелем вывода 18 июня войск 3-й армии на позиции. Однако

“Через день после этого разговора войска, занимавшие позиции, были отведены в тыл. Между командирами шли разговоры, что намечались двухсторонние тактические учения”. («Солдат, герой, ученый. М., Воениздат, 1961, с.162.)

В ПрибОВО войска продолжали оставаться на оборонительных рубежах, куда они вышли 18 июня. Но эхо приказа Генштаба докатилось и туда. Исследователь боевого пути 125-й стрелковой дивизии Й. Арвасявичюс сообщает, что 20 июня ее части якобы были отозваны с боевых позиций.  (Арвасявичюс  Й. 1418 дней в боях – Вильнюс, 1975, с.18.) Но Арвасявичюс преувеличил: 125-я сд осталась на позициях, что видно из журнала боевых действий 19 ск, которому она подчинялась, и тем более подробных оперсводок, на основе которых он был составлен (см. журнал боевых действий 11-го ск в главе VI). О том что именно там происходило – чуть позже. В целом войска округа находились в боевой готовности: части приграничных дивизий оставались на позициях, а 48, 126 и 23-я стрелковые дивизии продолжали марш в сторону границы.

Был ли этот приказ только самодеятельностью наркома и его начальника штаба, или его согласовали со Сталиным?

Безусловно, нарком обороны известил руководство СССР о происходящем. Возможно – и задним числом, если инцидент случился ночью, а приказ ГШ вышел уже под утро 20 июня. Но и в этом случае можно считать, что отвод войск проводился с его ведома.

Вот сообщение американского корреспондента из Турции, которое он дал 20 июня:

НЬЮ-ЙОРК, 22 июня (ТАСС). По сообщению корреспондента Ассошиэйтед Пресс из Анкары, отправленному 20 июня и задержанному доставкой, в авторитетных военных кругах подтверждают сообщение о том, что части Красной Армии отведены из болотистой восточной равнины Бессарабии, остались только небольшие силы вдоль реки Прут. Новые позиции Красной Армии имеют цель укрепить советскую оборону. Советская артиллерия сконцентрирована вдоль реки Днестр. Военно-воздушные силы имеют базы еще дальше внутри страны. Как передают, в районах, прилегающих к Северной Буковине, сконцентрированы крупные германские силы. По сообщениям, советская стратегия базируется на том, чтобы пожертвовать в начале некоторой территорией с тем, чтобы легче воевать на обороняемой территории”. (ГАРФ, ф.р-4459, оп.27, д.425, л.289)

Откуда бы турецким военным кругам, даже самым авторитетным, знать, что 20 июня от границы отводились советские войска? Скорее всего, это сообщение было инициировано спецслужбами СССР по приказу сверху. Даже из неприятного факта извлекли пользу – Западу еще раз напомнили, что СССР не только не сосредотачивает, но даже отводит войска от границы.

Но что именно мог согласовать Сталин из тех мер, что ограничивали боеготовность?  Сталин знал, что война уже на носу и войска должны быть к этому готовы. Исходя из этого, но учитывая необходимость снижения риска подобных инцидентов, мог быть разрешен отвод части войск немного назад, чтоб они не бросались в глаза немцам. Но что значит – немного? В масштабах СССР и 50 километров – тоже немного

Там, где 18 июня войска вышли к самой границе в предполье, их отвели всего лишь за его оборонительные сооружения (или чуть дальше, к главной полосе). В этот день, 20 июня, командующий 8-й армией отдал следующий приказ командирам 10 и 11-го стрелковых корпусов:

20 июня 1941 г.

1. Еще раз подтверждаю, что боевые сооружения в полосе предполья частями не занимать. Подразделения держать позади сооружений в боевой готовности, производя работы по усилению обороны.

2. Завалы производить таким образом, чтобы они не были заметны со стороны границы.

Командующий войсками 8-й армии

генерал-майор  СОБЕННИКОВ

(Военно-исторический журнал, 1989, №5, с.48.)

Смысл приказа предельно ясен – некоторые подразделения отводилась буквально на сотни метров, и располагалась тут же, маскируясь под обычный вид работающих на строительстве обороны солдат (эти действия Арвасявичюс, видимо,  и назвал отводом с позиций частей 125 сд). Теперь еще раз прочтем цитировавшееся выше сообщение генерала Абрамидзе, который, видимо, точно передал смысл указания Генштаба:

«Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность».

Из этих фактов становится в общих чертах понятно содержание приказа Генштаба войскам прикрытия. Во-первых, там было указание пока не занимать позиции в предполье. Во-вторых, там, где 18 июня они в предполье вышли, подразделения отводили от самой границы сразу за сооружения полосы предполья, но не далее основной полосы укрепрайонов. Словом, требовалось сделать так, чтобы наши приготовления были как можно меньше заметны со стороны немцев. Но при этом войскам однозначно было приказано оставаться в боевой готовности! Об отводе в лагеря речь там не шла.

Тем не менее, утром 22 июня части многих соединений КОВО и в особенности ЗапОВО оказались в лагерях или даже в местах постоянной дислокации. Почему?

Г.Н. СПАСЬКОВ

(Продолжение следует)

ДЬЯВОЛЬСКИЙ ПЛАН

Туристов, приезжающих в столицу Литовской Республики Вильнюс, как правило, привозят к зданию Сейма Литвы. Здесь на площади Независимости им подробно рассказывают о героической обороне Верховного Совета Литвы (так ранее именовался Сейм) против «советских оккупантов» в январе 1991 года.

Но никто даже полуслова не скажет о том, что это здание в ночь на 13 января 1991 года могло стать братской могилой для почти трёх тысяч литовских граждан... Не хватило лишь одного - появления советской бронетехники и десантников. Здание Верховного Совета в этом случае превратилось бы в огромный факел. О том, кто придумал этот дьявольский план и без колебаний осуществил бы его, несколько позже.

Не прозвучали фамилии организаторов этой не осуществленной, но от этого не менее преступной акции и 10 января этого года на пресс-конференции, когда старший прокурор Генеральной прокуратуры Литвы Симонас Слапшинскас озвучивал итоги расследования трагических январских событий 1991 года. Он лишь сообщил, что в стадии завершения находится оформление 79 европейских ордеров на арест подозреваемых, проходящих по делу «13 января». Это бывшие граждане СССР, а сейчас граждане России, Белоруссии и Украины.

К планируемому поджогу здания Верховного Совета они не имели никакого отношения. Им инкриминируется ответственность за гибель 14 человек, причинение тяжких и менее тяжких увечий более чем 1000 человек и захват ряда стратегически важных объектов в Вильнюсе и других городах. Это сегодня в Литве квалифицируется как преступление против человечности. После оформления европейских ордеров расследование по делу «13 января» будет завершено и 700 томов дела будут переданы в суд для проведения заочных процессов.

Поскольку я неоднократно писал на эту тему, замечу лишь одно. Несмотря на многотомье дела, литовским прокурорам так и не удалось установить ни одного конкретного виновника гибели конкретной январской жертвы, как того требует элементарное правосудие. Кто, когда, как, при каких обстоятельствах и чем нанес погибшему смертельную рану или травму. Но по-другому не может и быть. Ведь настоящие преступники находятся в Литве под покровительством властей.